ВИКТОРИЯ ТЕРЕЩЕНКО: «Я ВСЮ ЖИЗНЬ МЕЧТАЛА РАБОТАТЬ В ТЕАТРЕ,
НО НЕ АКТРИСОЙ»
Более четверти века Виктория Терещенко
возглавляет Николаевский областной театр куколВсе фото в этой публикации предоставлены В.П.Терещенко.

? — Виктория Петровна, не буду спрашивать Вас о финансах, потому что у всех театров ситуация примерно одинаковая, то есть известная. О карантине тоже не спрошу, потому что и тут положение театров было одинаковым: все сидели на карантине…

— Я не знаю, кто сидел на карантине, а мы так заработались во время карантина,что   иногда к вечеру наконец соображала, что, может, пора уже и позавтракать?..

Работа на удаленке – это очень сложно. Мы не сидели сложа руки. Мы постоянно выкладывали в Фейсбук тематические ролики, например, как создать дома различные виды театра кукол, записывали аудиосказки. Мы не могли оставить своего зрителя, и еще понимали, что в условиях карантина дети будут просто уже ходить по головам своих родителей. И поэтому  мы старались помогать родителям, привлекая внимание ребят к себе. Дети могли не просить маму почитать им книжку, а просто включить компьютер и послушать на ночь сказку.

Можете представить себе ситуацию, когда более десяти человек одновременно делают видео каждый у себя дома. Он же оператор, он же и актер. Потом каждый отправляет свою запись мне, я просматриваю, делаю замечания, потом всё пересылаю завлиту Елене Викторовне Антоновой, она проверяет правильность произношения, и только потом всё это отправляется на монтировку звукорежиссеру. (которому пришлось еще и осваивать новую специальность монтажера видео)… Я понимаю актеров: каждый хочет поскорее получить мой отзыв, чтобы двигаться дальше, а их десять… Ближе к 4 часам утра звукорежиссер(волею судеб ставший и  видеомонтажером) заканчивает работу над этими видео и пересылает для окончательного утверждения мне на Вайбер.То есть на этой удаленке мы работали круглосуточно!!!.

Художники готовили иллюстрации к этим видеороликам… У нас кто-то сказал, что это было почти как в новогодние кампании. Нет, ребята, это хуже: в новогодние кампании мы хотя бы ночами спали по домам. (смеется)

Конечно, такого опыта ни у кого не было. Опыт получили громадный, но не хотелось бы его повторять, потому что так, как выжал этот карантин и эта пандемия на психологическом уровне, такого я за все годы работы в театре не припомню.

Я иногда задумываюсь: когда мы раньше говорили про конец света, мы это представляли чем-то резким, однократным, страшным, недолгим. А вот он, тихий конец света. У меня такое впечатление, что мы планете немножко поднадоели, и она так плечиком потряхивает… Ну потому что обнаглели. Во всех сферах…

Прошлый сезон был у нас юбилейным, были грандиозные планы, начиная с гастрольного тура по Украине. Ну а вышло так, что открыли мы сезон тихо.

? — Ну, Вы поскромничали. «Ревизор» — это совсем не тихо, прямо скажем.

— Да, такую премьеру тихой не назовешь, но в смысле охвата зрителей, конечно, сложно. По карантинным нормам, в своем крохотном зале мы могли принять не более десяти детей. То есть это значит делать по несколько сеансов… Хотя, с другой стороны, ведь театр кукол — это камерность, в Европе театр кукол — это максимум пятьдесят посадочных мест. Может быть, пора возвращаться к этой камерности? Если бы только с нас не требовали доход… Слава богу, хоть не требуют прибыль.

В ситуации с карантином самым ужасным для меня, как руководителя, была невозможность планировать даже на неделю вперед. Только спланируешь, а оно всё разваливается. Мы практически жили одним днем. Мы даже не могли сказать как Скарлетт, что подумаем об этом завтра. Потому что не знали, какое оно будет, это завтра.

? — И тем не менее, вы работали над новым спектаклем по одной из лучших пьес мирового репертуара. Какова история «Ревизора» в Вашем театре?

— Начиналась она давно, два года назад, и не с Михаилом Урицким. Но тот режиссер по определенным причинам от этого проекта отказался, а мы уже всё запустили в работу, и материальная часть была практически готова. Я обратилась к Урицкому, и Михаил Яковлевич, как настоящий друг театра и мой личный друг, подставил плечо. Урицкий сказал, что это только из уважения ко мне он согласился. Ну и такой материал… абы кого не пригласишь. Ему, наверное, было сложнее всех. Потому что пришлось работать на готовой материальной части, которая была сделана под другой замысел…

Поэтому пришлось с художником-постановщиком Станиславом Зайцевым  кое –что  переделать, потому что Урицкий решил, что это будут тантамарески, а изначально задумывалось, что в спектакле будет только одна кукла — Хлестаков.

? — У Вас был актерский опыт в «Хануме». Будете продолжать свою актерскую карьеру?

— К счастью, нет. Удивительная вещь,но я никогда не мечтала быть актрисой   Обычно когда  девочек в детстве спрашивают, кем они хотят стать,получают в ответ ответ-артисткой. А я — вот никогда в жизни! Я всю жизнь мечтала работать в театре, но не актрисой. Я обожала театр, мечтала о театре, но никогда не о сцене. Я ее боюсь как огня.

? — А кем Вы себя видели в детстве в театре?

— А мне всё равно было, я готова была гладить бантики, только бы в театре, в атмосфере творчества. Но получилось так, что когда я начинала работать в Ростовском ТЮЗе, пришла обычным администратором. Но я очень любила ходить на репетиции. Любила смотреть, как Анечка Самохина работала. Царство небесное Анечке, помню слова главрежа театра Владимира Чигишева: «Аня, тебе надо идти в кино, потому что ты играешь лицом, глазами, и дальше третьего ряда твои глаза никто не видит». Там была особая  атмосфера  в театре,Она и сейчас такой остается, — дружной большой семьи. Первая моя должность в театре была — старший администратор. А здесь, в Николаевском театре кукол, я двадцать шесть лет. Сразу пришла директором.

? — За годы работы что изменилось в Вашем ощущении театра — как искусства, как производства?

— Мне не очень нравится, что многие театры ударились в эксперименты на сцене. Мне все-таки кажется, что зритель скучает за традиционным классическим театром. То же самое в драме. Тоска по традиционности, мне кажется, присутствует у публики. А не вот эти все условности, и «я так вижу», и давайте оденем Гамлета гусаром, потому что я так вижу. Я вообще за классический театр. Если вы обратили внимание, у нас классический репертуар, потому что в этих произведениях  великолепно  прописан весь спектр человеческих чувств, характеров, — зачем при этом изобретать велосипед?.. Я своего сына вырастила да и внуков хотела бы растить на классических произведениях.

? — Заметила такую особенность: идешь в театр кукол и думаешь: а будут ли куклы в спектакле? Мне в современном театре кукол не хватает кукол, а Вам?

— Есть такая тенденция: сейчас художники больше хотят показать сценографию, чем куклу. Они ударяются в сценографию, а кукла у них как элемент сценографии. А в театре кукол, я считаю, должна быть главной кукла.

Елена Антонова, завлит театра:
— Можно, я немножко защищу эту тенденцию? Сегодняшний зритель — другой. Дети привыкли к визуальной яркости, эффектам, в дополнения к этой кукле, к игре актера. Может быть, эта тенденция — следствие того, что театр идет немножко на поводу у современного зрителя, который хочет видеть яркие картинки, необычные декорации…

В.Т.:
— Да. Но угнаться за рисованным мультиком театр кукол не сможет, и никогда он его не опередит, у него своя дорога. Но поскольку ребенку, как только он может что-то держать в руках мама дает телефон, то представляете, , как театру кукол сложно привлечь к себе внимание…

Мы только сегодня говорили с Еленой Викторовной, что надо выпускать больше ширмовых спектаклей. Об этом же не устает повторять и Леонид Попов. Несколько лет назад он сказал: «В конце концов, мы когда-нибудь увидим на фестивалях ширму?» Хотя… Кто-то из театроведов написал в ФБ, что в современном мире стерлись грани между жанрами, и есть просто современный театр, который применяет все жанры совокупно.

? — Этот тезис можно принять, если бы при таком стирании границ жанров не падал катастрофически уровень актерской игры, одной из важнейших составляющих спектакля. Но ведь именно это мы и наблюдаем, а вот появления в подобных «новаторских» постановках каких-то новых эстетических качеств, наоборот, не заметно. По крайней мере, мне…

— Может быть, в стирании граней между жанрами и есть перспективный момент, но тогда студентов надо учить не по специальности «актер театра драмы», а отправлять всех изначально на  отделение театра кукол , потому что актер-кукольник — это универсальный солдат. И тогда, может быть, будет современный театр, где актер будет уметь и петь, и танцевать, и  профессионально  взять куклу в руки.

? — Я, честно говоря, сомневаюсь в перспективности этого направления. Человек-оркестр — такие люди встречаются, но их очень мало, и это врожденное качество, которое можно развивать, но этому невозможно научить с нуля.

— Согласна. Зато в последнее время у нас большинство режиссеров ударились в синтетическое искусство. Ну вот появляется в драматическом спектакле кукла. Насколько  это оправданно? Часто она там возникает только для того, чтобы просто разнообразить зрительный ряд, как элемент декорации…

? — Мне кажется, что когда очень много разных приемов, то режиссер этим разнообразием просто-напросто прикрывает…

— … свою несостоятельность.

? — И тут еще проблема: если режиссер постоянно не востребует актера, не работает с ним, актер теряет квалификацию… А что до ширмового спектакля, то, думаю, Леонид Петрович Попов имел в виду, что в таком спектакле художник и режиссер лишаются всех декоративных финтифлюшек, и тем, что остается в их распоряжении — актером и куклой, — они должны распорядиться в полную силу и актера, и куклы. И этого достаточно. А так ты либо не хочешь, либо не можешь…

— У кукольников есть еще одна громадная беда: мало хороших художников-конструкторов, которые создают кукол. То есть чисто технологическая сторона. У нас, слава богу, есть Игорь Филипский…

? — Я никогда не задумывалась о значимости художника-конструктора в театре кукол, наверное, потому, что живу в Днепре и дружу с театром, в котором работает Виктор Никитин, который создает куклу с нуля и до конца…

— Да! Но он же уникальный! Он всё делает сам.

? — Так в том-то и дело.

— И, кстати, если он делает трость, то у него трость спрятана. Все, кто работали с куклами Никитина, отмечают, что он делает не только замечательных кукол, но и прекрасную механику, что с его куклами удобно работать. Он чувствует актера… Такое соединение в художнике художника и конструктора — большая редкость в театре. Пока у нас не было Игоря, мы, например, для спектакля «Красная Шапочка в стиле джаз» заказывали кукол в Киеве. Она хоть и планшетная, но у нее и глазки открываются, и каждый пальчик сгибается, и она берет букетик ручкой. Это же прелесть какая…

* * *

? — Виктория Петровна, Вы не только директор, но и художественный руководитель театра, и сейчас у Вас в театре нет главного режиссера, работаете с приглашенными постановщиками. По каким критериям Вы их приглашаете? Должно ли совпадать ваше видение материала?

— Если не совпадает, наверное, мы не приглашаем. Мы привыкли работать с режиссерами, с которыми смотрим в одну сторону. Приглашая режиссера, я ничего с ним не оговариваю, типа, мы хотели бы спектакль вот в таком ключе, и прочее. Я предлагаю пьесу, и всё, и мы ждем, когда режиссер и художник приедут на худсовет со своим макетом…  Я могу только задать параметры, должен ли это быть только стационарный спектакль, или стационарно-выездной, и могу попросить задействовать определенное количество актеров. Во всё остальное — упаси господь лезть. Я считаю так: не доверяешь этому режиссеру — не приглашай его. Как появляются в нашем театре новые режиссеры? Я смотрю их  спектакли глазами зрителя, воспримет он его или нет.Если  спектакли высокого уровня, тогда  предлагаем  режиссеру  пьесу для постановки на нашей сцене.

Да, надо подтягивать к себе зрителя, но и не слишком отдаляться от него. Это должен быть небольшой разрыв. Иначе зритель просто не захочет тянуться. Поэтому у театра сложная задача: расти самому и на этот рост подтягивать зрителя. Режиссер, на мой взгляд, должен слышать окружающую жизнь, настрой зрителей…

Бывают режиссеры, которые ставят интересные спектакли, а работать с ними трудно. Но у нас такая труппа, что если режиссер требовательный, актерам с ним интересно. У нас случалось, что режиссеры как люди были невыносимы, но они ставили шикарные спектакли, и мы прекрасно с ними сотрудничали.С директорами Хмельницкого и Житомирского театров кукол
Аллой Пундик и Сергеем Мысечко.

? — То есть Вы относитесь к руководителям, которые ради результата будут терпеть?

— Если это не зашкаливающее хамство, то надо терпеть, конечно.

? — Вы работали директором-худруком и с главрежем, и без него. Какой из вариантов Вам кажется более естественным?

— Я и здесь за классику: должен быть директор и главный режиссер. Я считаю, что художественный руководитель не нужен. Есть директор, который отвечает за материальную часть, и главреж, который отвечает за художественную часть. А директор и худрук в одном лице — это соединили несоединимое. Очень тяжело переключаться с административной, организационной работы на творческую. Для театра такое соединение неестественно. Это кому-то захотелось надуть щеки, назвать себя худруком. Но дело ведь не в медальках, не в погонах, а в конечном результате: как театр выглядит. Назовите фамилию, кто был директором театра у Товстоногова или Эфроса… Не знаем. Потому что определяет лицо театра не директор.

? — То есть при Ваших — и тут я не открою Америку — совершенно очевидных лидерских качествах, Вы бы не стали вмешиваться в художественную часть только потому, что Вы — директор?

- Если я вижу, что это на благо театра, — нет, конечно. И потом, я же адекватный человек и понимаю, что ничего вечного нет. И мне бы хотелось, чтоб появился человек, который возьмет этот театр в ладошки и бережно понесет его дальше. После меня.

* * *

? — Какими еще качествами должен обладать директор, чтобы не лезть в работу главрежа, когда всё нормально?

— Я думаю, внутренний тормоз. Способность реально, трезво смотреть на вещи. Еще раз повторю: я костьми лягу, если увижу, что человек не туда ведет театр, разрушает его. А если туда — так я буду только радоваться и создавать условия. Вот, нашла ответ на Ваш вопрос: имея лидерские качества, не иметь амбиций. Очень страшно, когда у лидера зашкаливают амбиции.

? — А что, лидеру нет необходимости в амбициях?

— Не-а. Я считаю, что амбиция, как и ревность, — удел слабых. Это люди, которые не уверены в себе, они хотят подтверждения. Поэтому надувают щеки. В случае отношений мужчина-женщина это выливается в ревность. То же самое и с лидером. Если ты знаешь, что ты можешь, что ты делаешь это хорошо, какая разница, кто это сделает. Ну изучайте древних: «Сядь ниже, чтоб тебя посадили выше».

Когда я пришлю сюда, мне предложили в тот момент должность директора театра. Если бы мне тогда предложили пойти завтруппой или костюмером, я бы точно так же согласилась.. И я бы на своей должности делала всё, чтобы этому театру было хорошо.

Елена Антонова:
— И до сих пор, если мы на выезде, на гастролях, на фестивале, если с нами Виктория Петровна, она может накормить труппу, и погладить в перерыве костюмы, и помочь за кулисами.

? — Директора театров в основном мужчины. По-вашему, есть ли специфика в том, что директор театра — женщина?

— Конечно. Потому что женщина всегда эмоциональна. И это сказывается во всем. Иногда это хорошо, иногда плохо. Смотря по ситуации.

? — Бывало ли ощущение, что мужику в Вашей ситуации было бы легче?

— Нет. Я, наверно,»мужик в юбке». Я себя так чувствую. Я кавалерист: шашку наголо и — вперед.

? — Бывало ли со стороны директоров-мужчин отношение к Вам не как к равной, потому что Вы — женщина?

— Нет, наоборот. Более пристальное внимание и более галантное обращение.

? — И совсем уже личный вопрос: а красота — помогает в работе?

— Какая красота?

? — Чисто внешняя. Вот мы видим яркую, красивую женщину…

— При установлении просто визуального контакта и разговора — да, красота помогает, а при достижении каких-то конкретных результатов это усложняет дело. Мужчине с мужчиной проще. Если красивая женщина, вначале видят женщину, а потом — руководителя. И это мешает.

? — Но Вы эту проблему решаете.

— Естественно.

? — И для этого надо иметь ум и — еще что?

— А чё еще-то надо, кроме ума? (смеется)

? — Ну, я предполагаю, что фантазию.

— Так когда есть ум, есть и фантазия. Если нет ума, откуда ж фантазии взяться. Ну, наверное, умение сориентироваться в ситуации. Гибкость ума.