Попов_миниатюра_IMG_0431---

Леонид Попов: «Ребенка надо научить не только смеяться, но и сострадать судьбе героев»

Это интервью с известным режиссером и педагогом Леонидом Поповым мы записывали на девятом Винницком кукольном фестивале «Подільська лялька» в мае 2015 года. Говорили о тенденциях и проблемах современного кукольного театра и двух спектаклях фестивальной программы, так как Леонид Петрович пробыл на фестивале всего два дня и уезжал на другой кукольный фестиваль, который начинался в Полтаве.

Винница_Попов_IMG_9840---

Леонид Попов:

— Почему Винницкий фестиваль называется «Подільська лялька»? В 1999 году, когда он начинался, театры Винницы, Хмельницкого, Чернигова, Киевской области относились к Киевскому межобластному отделению СТД. И вот как-то собрались директора кукольных театров и договорились раз в два года проводить переходящий фестиваль: один год – в одном городе, другой – в другом, то есть в городах Подолья. Так его и назвали «Подільська лялька». Идея всем понравилась, а директор винницкого кукольного Михаил Дмитриевич Байдюк предложил провести первый фестиваль на базе его театра. Так и поступили. А через два года, я так понимаю, другие театры инициативу не проявили, и Байдюк провел в Виннице второй фестиваль. Так «Подільська лялька» и стала винницким фестивалем. А название осталось. И оно очень удачное, потому что в нем есть объединительный импульс, собирательный смысл, что всегда хорошо.

Сейчас винницкий фестиваль имеет статус международного. Приезжать к нам могут и готовы кукольные театры со всего мира, и наши театры могут их принять. Но проведение по-настоящему международного фестиваля, с большим числом приглашенных зарубежных коллективов, требует немалых фининсов, а у нас, как всегда, их нет. Но тем не менее, театры ухитряются и фестивали проводить, и несколько зарубежных театров пригласить. При всей скуднсти финансирования кукольных театров – а их всегда финансируют еще скромнее, чем драматические, в Украине проводятся полтора десятка кукольных фестивалей.

Мы говорили с Михаилом Дмитриевичем: год назад, когда он начал готовить фестиваль, на него хотели приехать 20-30 стран. А в итоге большинство зарубежных театров не приехали: боятся.

? — Ситуация, когда Вы не можете посмотреть фестиваль, потому что едете на другой, который открывается на день позже, меня поражает. Оказалось, что как драмтеатры, так и кукольные никак не могут развести во времени фестивали. Неужели это сложно?

— Нет, это несложно. Но мне говорили директора: «Я организовываю, я и решаю, когда проводить фестиваль, когда это целесообразно».

? — Я понимаю, есть разница – проводить фестиваль в феврале или в мае. Но сдвинуть открытие фестивалей на 4-5 дней, неделю, – что в этом сложного?

— В этом во многом играют роль административные амбиции. Кстати, это создает трудности самим же театральным коллективам. Вообще-то выгодно проводить фестивали один за другим. Ведь у нас нет коммерческих фестивалей: мы не можем пригласить на фестиваль и проплатить коллективам проезд, заплатить гонорар (многие коллективы не приезжают, потому что участие в фестиваля – для них это работа, им надо за это платить). И если приглашают коллектив из-за рубежа, очень удобно ему поучаствовать в одном фестивале и сразу же – на другой. Сегодня в Полтаве открывается второй кукольный фестиваль «Зоряний шлях», его цель – показывать работы творческой молодежи. И некоторые театры будут выступать и на винницком, и на полтавском.

В Минкульте стоял вопрос – сократить количество фестивалей, сделать их более масштабными.

? — Но это для зрителей нехорошо. Мы-то с Вами побываем на этих нескольких укрупнённых фестивалях, а что делать зрителям городов, где фестивали закрыли?..

— В том-то и дело. И я думаю, что есть немало плюсов в том, когда фестивали финансируются местными бюджетами, и каждый театр делает свой фестиваль. Да, на этих фестивалях бывают проблемы бытовые, технические, но эти фестивали дают возможность кукольникам общаться, и значительно расширяют фестивальную аудиторию. Хотелось бы, конечно, чтобы на этих фестивалях было больше методической работы, учебной, мастер-классов… На фестивале в Хмельницком (к сожалению, из-за финансовых проблем в прошлом году он не состоялся) мы проводим мастер-классы по сценической речи, пластике актера и куклы, семинары по новым технологиям в театре кукол. Приглашаем специалистов, участвуют актеры, режиссеры. Во Львове на фестивале «Золотой Телесик» показывают спектакли и выезжают туда все наши базовые театральные школы, которые готовят кукольников: харьковская, киевская, днепропетровская, львовская. Плюс львовяне приглашают театральные школы из Польши, мы планировали участие кукольников и из других европейских стран – Беларуси, Болгарии, но из-за ситуации в стране пока это неосуществимо.

Очень важно начинание полтавчан – фестиваль «Зоряний шлях»: если мы озабочены будущим театра кукол, нужно видеть, что делает молодежь. Чтобы не было так: мы знаем, что вы есть, но – станьте в очередь. В искусстве не может и не должно быть размеренности.

Раз уж так получается, что кукольники работают все-таки в основном на детскую аудиториюна, хорошо бы на кукольные фестивали приглашать детских психологов, чтобы они смотрели спектакли, выступали перед участниками. Потому что когда смотришь детские спектакли, часто возникает ощущение, что театры не знают специфику детского восприятия. Мы, взрослые, на многие вещи смотрим с иронией, а у детей другое восприятие: у них сильна подражательность. И потому ребенок может принять на веру, как пример для подражания то, что взрослый не воспримет всерьез.

Потом я попросила Леонида Петровича рассказать о двух спектаклях зарубежных театров, которые мы с ним видели: моноспектакле австрийской актрисы Кордулы Носсек и спектакле Паневежиского театра на колесах «Маленький Мук».

Леонид Попов:

— Хорошо, что к нам приезжают зарубежные театры: мы познаем другие культуры. Вот у нас сейчас раскованности хоть отбавляй, а свободы – внутренней свободы – нет. А у них есть. Эта свобода приближает зрителя к актеру. У них на сцене такой же человек, как сидит в зале. И вот это внутреннее глубочайшее уважение зрителя, — я его вижу в глазах человека на сцене, в его поведении. У наших актеров часто возникает котурность: «я – другой», «я – на подмостках, я выше вас, я буду вещать!». У нас есть спектакли для детей, а есть – для уважаемых взрослых. Это деление у нас происходило всю жизнь, а в их спектаклях прочитывается уважение к зрителю, без деления по возрасту или другому признаку.

«Крокодильи слезы» К.Носсек и Г.Эбенлехнера (режиссер и сценограф Г.Эбенлехнер; «Dachtheater» Кордулы Носсек). Я был поражен, какими простыми средствами решен спектакль австрийской актрисы. Я видел много спектаклей в разных странах, в этом меня поразила простота раскрытия этой темы. На сцене висит условная декорация – лианы, национальные инструменты из бамбука, тряпочка – условный берег и море. В спектакле австриячки есть кукла – крокодильчик, сотворенный из куска старого поролона, есть предмет – конкретный кувшин, есть живой актер, который играет то предмет, то животное…

Кстати, эта актриса долгие годы проработала в драмтеатре, а теперь занялась куклами. И я знаю, на Западе многие актеры, проработавшие всю жизнь в драмтеатре, вдруг в 50-60 лет переходят в театр кукол. Они увлечены этим искусством, его огромными возможностями. Например, взяла актриса два шарика, которые в мгновение ока превратились в два глазика, и вот вам, пожалуйста, уже страус. И как точно сыграно!

Чем отличается наша школа от европейской? Мы говорим: правда жизни, мы должны перевоплощаться! И мы этим начинаем зомбироватьмолодых людей . А у них не зомбируют, у них говорят: «А мы – лицедеи, мы представляем». Но представлять ты должен настолько точно!..

Можно было сделать крокодильчика бутафорского, красивенького. Нет, специально сделано из драного поролона. Где она нашла на Западе такой поролон? Из этого поролона руки актрисы видны: она не скрывает, что это игрушка. Она как бы говорит: такую каждый может сделать, а потом взять и сыграть, вот как я. Этои подкупающие наив, искренность, отношение к исследуемому предмету, теме. А финал какой потрясающий! Крокодильчик плачет, и она гладит его, он к ней – «мама! мама!» И она таки мама, она прикладывает сколько усилий: помогает, кормит. И чем заканчивается? Она говорит: «Мама нужна». И, вспомните, бережок из тряпочки, речка, она «речку» отворачивает, а там просто – «на подстилке», как я говорю – на тряпочке нарисован крокодил. Такой же, как он: зеленый, большой крокодил. И актриса говорит: «Ему нужна мама». И вот этот крокодил, нарисованный на подстилке, — его родная мама. Тут ведь можно и образно прочитать так, что она – на дне общества, можно представить опустившуюся… Но для этого ребенка она все равно мама. Это такое эмоциональное погружение! Я не знаю, какой большой театр мог бы эту тему так показать. А иногда смотрешь спектакль: столько актеров, декораций, такие красивые костюмы! – и не пошло! А она одна вышла и – потрясение…

Самое страшное, что произошло с театром в последнее время – театр бросился развлекать публику. В советское время у нас была политизация, а теперь поставили на поток развлекаловку. Посмотрите детские спектакли: начинают – пляшут, заканчивают – пляшут. Театр может и должен воспитывать, вкладывать высокие моральные принципы. Театр для детей – это не просто развлечение, это театр мудрости, подражания. Дети должны расти на этом. А мы или развлекаем, или учим, но так, что ребенок выходит и берет не то, что мы хотели сказать. Они выходят из театра и начинают подражать не лучшему, а худшему: все эти сомнительные шуточки, телодвижения…

Австрийский спектакль уникален. Хорошо, что его увидели мои студенты – режиссеры, сценографы. На этом фестивале смотрят спектакли студенты двух киевских вузов: академии эстрадного и циркового искусства и университета им. И.Карпенко-Карого. Пригласить двадцать студентов не каждый фестиваль может. Искренняя благодарность организаторам фестиваля за это приглашение. Но я частично снимал австрийскую постановку, буду показывать ее своим студентам, так что ее студенческая аудитория будет еще больше.

? — О литовском спектакле, пожалуйста.

— «Маленький Мук» В.Гауфа (режиссер и художник В.Мазурас; Паневежиский театр кукол на колесах). Я не смотрел программку до спектакля, но когда началось действие, я вдруг увидел куклы В.Мазураса. Я узнал стиль художника. У каждого художника должен быть стиль, как и у каждого театра. У Мазураса он. безусловно, есть. Я увидел Мазураса во всём: это куклы, его решение подачи материала, его вызывающий контраст. И это сценографическое решение домика и города – как некий ящик, в котором хранится всё, — как история, память. Всё, что происходит в этом мире, — едино и неделимо. Интересный актерский ансамбль, все работали точно, слаженно и опять-таки стильно.

? — Меня постановка смутила. Всё в ней хорошо: и стильная, и цельная, прекрасно играют актеры. Правда, куклы моему глазу неприятны, но все же не в них дело. При всех неоспоримых достоинствах этой постановки, в ней чего-то ощутимо не хватает…

— Я Вам скажу, чего. Они жанрово перенесли акцент на иронию. У актеров было ироническое отношение к событиям и трактове этого материала. Они шутили, делали шутливые апарты… Это по жанру скорее комедия, и пространство решено ближе к комедийному плану, а по сути-то это драматическая сказка. Это тема матери, которая теряет ребенка. Я всегда говорю студентам: «В чем боль?» В австрийском спектакле стержень – боль. А в литовском у актеров не было боли, они не несли ее. Поэтому – да, они пересказали сюжет, да, симпатично, стильно, но это не был потрясением. А театр – это потрясение, детский – тем более. Детей надо научить не только смеяться, но и плакать. Ребенок должен сострадать судьбе героев. А когда мы стараемся освободить его от этого, увести к тому, что жизнь прекрасна и удивительна, что нужно только прыгать, скакать и смеяться над кем-то… Я считаю, ребенок должен всё пережить, чтобы стать настоящим.

Вот такие мои впечатления об увиденных спектаклях винницкого фестиваля. Как видите, пестрые, разные, но в целом они заставляют думать и радоваться, что есть возможность побывать на фестивале и посмотреть эти спектакли.